Как защищать честь Родины
Алексей Петрович Ермолов. Что мы о нём знаем? Военный, участвовавший в войне с Наполеоном. Выдающийся государственный деятель, превративший Кавказ из дикого места, где шли постоянные боевые действия, а разбойники нападали на мирных путешественников и брали их в заложники, и совершали набеги на мирных крестьян – превратил его в мирный край, где тысячи людей получили возможность поправить здоровье на целебных источниках. Интеллектуал, изучавший латынь и собравший огромную библиотеку. Но мало кто знает, что генерал Ермолов успел побывать и дипломатом. И на этом поприще он так защищал честь и интересы Родины, что многим дипломатам, нынешним и будущим, можно было бы поучиться!
В 1817 году Император Александр I назначил Ермолова наместником Кавказа, и дал поручение: незамедлительно отправиться в Персию и уладить все разногласия. За несколько лет до того между странами произошла война. Россия войну выиграла, и некоторые земли отошли ей. Однако персы требовали вернуть часть земель. К этому их склоняли англичане, имевшие в то время в Персии большое влияние. Император Александр, чтобы избежать войны, разрешил Алексею Петровичу вернуть часть земель, только бы заключить прочный мир.
Заботясь о престиже России и зная уважение восточных народов к роскоши, Ермолов потратил внушительную сумму на организацию дипломатического визита. Набрал свиту (в её числе был и Александр Грибоедов), и охрану, примерно человек пятьдесят. После молебна посольство двинулось в путь.
Первым пунктом назначения посольства был Тебриз, где должна была состояться встреча с Аббасом-Мирзой – наследником престола. В те времена, особенно в восточных странах, при дворе был строжайший этикет. Посол, который встречался с шахом или наследником, должен был снять обувь и явиться на прием в красных чулках, так как аудиенция проходила в покоях, устланных знаменитыми персидскими коврами. Французы и англичане безоговорочно подчинялись этим правилам; но не Алексей Петрович! «А так как я не приехал ни с чувством наполеонова шпиона, ни с прибыточными расчетами приказчика купечествуещей нации, то и не согласился ни на красные чулки, ни на прочие условия» – пишет Ермолов в своём журнале. Тогда принц решил принять Ермолова не во дворце, а во дворе. Чтобы не оставить это без ответа, Ермолов на приеме, не дойдя несколько шагов до принца, спросил у персов: «Где же Его Высочество?» – хотя прекрасно знал, где он. Переговоры прошли сложно, но уважительно. Понимая, что честь посла – честь страны, которую он представляет, Ермолов не дал себя унизить ни в одной мелочи, и на каждую колкость давал ответ. Все должны были понимать, что принимают посла могущественнейшей державы в мире.
Наконец, пришло письмо: шах позволял Ермолову приехать в свою летнюю резиденцию, Султаниэ. Аббас-Мирза перед отъездом посольства через чиновника пригласил Ермолова на загородную прогулку. Ермолов неожиданно отказался, сославшись на болезнь глаз. Он заявил чиновнику: «Я бы дождался облегчения от болезни, чтобы иметь у принца прощальную аудиенцию, но как я не был принят им приличным образом, а встретился с ним на дворе и за аудиенцию то почесть не могу, то и не полагаю себя в обязанности откланиваться ему; впрочем, как с человеком милым и любезным, с которым приятно было мне сделать знакомство, желал бы я ещё где-нибудь встретиться». Пораженный резким отказом чиновник принялся убеждать Алексея Петровича, что приём во дворе есть большая честь, а все посланники до него были обязаны надевать красные чулки. Ермолов ответил что «в сравнение с другими идти не намерен», и уехал в Султаниэ.
В резиденции шаха Ермолов сперва проводил переговоры с чиновниками шаха. Споры были горячими: персы требовали вернуть земли – в особенности Карабах. Один из переговорщиков, Абдул-Вахаб, заявил, что если Россия не вернёт земли, начнётся война. Ермолов ответил, что из земель не уступит ни пяди, и добавил: «Если же замечу я малейшую холодность в приёме шаха, то, охраняя достоинство моей родины, сам объявлю войну и потребую границ уже по Араксу, назначив день, когда русские войска возьмут Тебриз».
Встреча с шахом, Фет Али-Шахом, прошла приветливо. Ермолов вообще сумел расположить к себе шаха, и выстроить хорошие отношения с восьмидесятилетним визирем. В этом случае Алексей Петрович вел дипломатическую игру: с шахом был весьма любезен (стороны обменялись богатыми подарками – зеркала, меха, ткани, драгоценности), а с чиновниками шаха вел переговоры жестко. Он бил себя в грудь и кричал своим мощным басом: «Угрюмая рожа моя… принимала выражение человека, готового схватить зубами за горло». «Персы убеждались – пишет Ермолов – что не может же человек так громко кричать, не имея основательных и справедливых причин». А пожаловаться шаху чиновники боялись, зная расположение своего правителя к российскому послу. Ермолов выдавал себя за потомка Чингиз-хана, и даже приводил на переговоры своего двоюродного брата, полковника Ермолова, который был немного похож на калмыка, а так как неважно видел, то щурился.
Переговоры завершились отлично: Ермолов добился согласия персов на мир, не уступив ни пяди земли. На прощальной аудиенции шах шутя говорил своему зятю: «Взгляни на посла, – как ему совестно, что не исполнил моего желания, когда я, со своей стороны, готов сделать все угодное его государю». Тепло простившись с шахом, Ермолов отправился в Россию.
Так завершился дипломатический визит Алексея Петровича Ермолова в Персию, где он сумел защитить честь Росси и соблюсти её интересы. Этому бы надо учиться в дипломатических вузах!
---
( Никот )
