---
«Светлое будущее»
Берегитесь лжепророков,
которые приходят к вам в овечьей одежде,
а внутри суть волки хищные:
По плодам их узнаете их.
Собирают ли с терновника виноград
или с репейника смоквы?
Мф. 7:15-16
I
– Какой же он мерзавец! Разорвал бы его…
– Шрам знал, на что шел…
– Шрам брательник мой родный! Мне плевать, что он сделал. Я отомщу.
– Смотри, как бы и тебе за Шрамом не последовать.
– Эээ не… Я не Шрам, приятель. Шрам был удалец, да неосторожен: а я, братуха, хитер. Я когда уходил, помнишь? – Много интересного узнал. Разговоры такие слышал, мужики… И мысля во мне засела. Как тирана нашего прогнать отсюда. Мы его свергнем.
– Он один всех нас порвет.
– Правда твоя, Шершавый: порвет! Но только мы не станем на него силой переть. Мы хитростью возьмем и власть поменяем. И сами станем властью.
– Врешь, Серый! За нами никто не пойдет. Все знают, кто мы такие!
– Знают. А мы на время сменим этот, как его… Химидж. И главное: не надо этим олухам говорить что мы власти хотим. Мы скажем, что хотим тирана свергнуть; скажем, что страдаем, как и все. Наврем им с три короба; а потом попируем.
– Нам и так неплохо живется. Не накликать бы беды с твоими идеями, Серый.
– Не будь бабой, Сипатый!
Ну и рожи это были! Несколько субъектов собрались под старой сосной. Земля была мокрая и холодная после дождя, но их это не смущало – они спокойно сидели и лежали на земле. Рожи были худые, злобные, суровые, все в шрамах! Никто не хотел бы встретиться с этими разбойниками – ни темной ночью, ни ясным днем.
II
Вдалеке от железных и автомобильных дорог, а значит и от туристических маршрутов и охотничьих троп с незапамятных времён стоял дремучий лес. Ближайшие деревни были в ста верстах от него – и обитатели леса от этого только выигрывали. Никто не рубил деревьев, на которых жили белки; никто не приезжал стрелять лесную живность; никто не бросал горы мусора у ручья. Клены и вязы, дубы и сосны, кедры и березы вырастали настолько высокими и могучими, что подняв голову трудно было увидеть небо. На этих деревьях гнездились тысячи малиновок, филинов, дятлов, глухарей, дроздов и т.д., которые наполняли лес необыкновенно красивым пением. В теплое время года мириады насекомых наполняли воздух леса. Сотни тысяч пчел откладывали в бортях вкуснейший мёд. Прожорливые кабаны поедали тысячи желудей под огромными дубами. Волки охотились на кабанов, лисы – на зайцев. Словом, лес жил своими радостями и горестями.
Был в лесу и хозяин – огромный и сильный бурый медведь. Из уважения его называли Михаилом Потаповичем. Медведь следил за соблюдением законов леса – чтобы волки, рыси и лисы не ели слишком много дичи; чтобы в лес не заходили на охоту медведи или волки из других краев. Запрещал хозяин проход через лес стадам оленей и лосей – чтобы они по дороге не съели всю зелень. Сам Потапыч, правда, тоже иногда мог полакомиться лосем или кабаном; но он также ел малину и мед, и рыбу. Зимой Потапыч спал, и обитатели леса отдыхали от него.
Некий отчаянный волк, по имени Шрам, наплевав на закон начал есть непомерно много зайцев. Опасаясь, что зайцы уйдут из леса и наступит голод, Потапыч в наказание задрал Шрама насмерть. Тогда брат Шрама, Серый, и объявил своим приятелям – Шершавому и Сипатому – о намерении отомстить за брата и свергнуть Потапыча. Серый не любил Шрама; если бы любил, то остановил бы и не дал нарушать лесные правила. Но Серый решил использовать смерть брата для раскачивания порядка в лесу. А «любовь» к погибшему брату была лишь красивой легендой.
Еще когда Шрам был жив, как-то осенью они с Серым отправились за сотни верст от родного леса – увидеть мир и поискать приключений. Однажды вечером Шрам спал как убитый, а его брат не мог сомкнуть глаз. Серый встал и пошел на звук человеческой речи; подойдя поближе и оставаясь незаученным он увидел троих мужчин, которые рыбачили, сидя на раскладных стульях. Недалеко стоял их джип. Улегшись в зарослях и навострив уши, Серый прислушался к разговору.
– Я тебе отвечаю, Макс! Мы уберем старого козла! Я башляю некоторым – так они его репутацию подмочат! Ну слухи всякие пустим, туда-сюда… А потом настоим на собрании акционеров. Я всем пообещаю зарплату в два раза поднять. И акции мои будут! «Мы не сторонники разбоя!». Не подкопается никто ни к чему.
И хотя Серый, конечно, своим волчьим умом не понял всего, что говорилось, но суть уловил.
III
После памятного разговора Серый, Шершавый и Сипатый начали везде, где была такая возможность подрывать авторитет медведя. Речи велись примерно такие:
– Наш хозяин никуда не годится! Целую зиму он спит. Как он может править? Кайфует в своей роскошной берлоге, тогда как мы – трудовой народ! – Ютимся в маленьких норах. А то и вовсе под кустом. Жрет он больно много – семерым волкам хватит! Ишь, жиру наел! А волки-то какие худенькие… Жаль парней! В любую-то погоду пацаны пищу добывают. А что другие волки и медведи в наш лес не заходят, так в том его заслуги нет: во-первых, наша глухомань никому не нужна; а во вторых, они больше наших парней боятся.
Свидетеля этих разговоров поразило бы то, что главными сочувствующими волкам были… зайцы, которых серые разбойники лопали за обе щеки!
Многие молодые лисицы также были очарованы волками.
– Волки – настоящие джигиты и надежные защитники. Мускулистые, подтянутые. И галантные! Недавно один симпатичный волк оставил мне кусочек куропатки! – говорила дочь матери-лисе.
– Не будь дурой, Лиза! При Потапыче мы и горя не знаем. А если выберут волков, они покажут свою истинную морду.
Наконец, когда уровень недовольства достиг определенного уровня, стали требовать внеплановый сбор всех лесных зверей.
Как водилось в том лесу, собрались на опушке, у ручья.
Зайцы и волки, лисы и белки, ежи и барсуки, рыси и олени стали громко требовать отставки медведя.
– Нам надоела твоя тирания, коричневый! Убирайся! Прожорливый обормот, ты только жрешь и спишь! Какая нам с тебя польза? С этих пор мы сами будем устанавливать законы и соблюдать их! В этом лесу будет свобода, равенство и братство!
– Глупцы!!! – медведь в гневе взревел так, что с кедров посыпались шишки – Равенства быть не может, потому что все мы не равны по своей природе! А какое может быть братство между волком и зайцем, если первый ест второго? Если вы меня изгоните, никакой свободы не будет: у власти будут волки, и вам придется туго!
Потапыча никто не слушал; все кричали, рычали и свистели. Разозленный медведь ушел в берлогу.
Чтобы избавиться от власти кровавого тирана звери решили сделать его жизнь нестерпимой. Как только он шел на охоту, птицы поднимали невообразимый шум, а насекомые сновали перед мордой. Когда он ложился спать волки начинали выть, а лисы – лаять. Он не мог спокойно ни поспать, ни полежать.
Осознав всю обстановку и вспомнив поговорку «Насильно мил не будешь», ранним утром Потапыч ушел из леса. Горько вздыхая, он вышел из родной чащи, перешел поле и поселился на речке, где питался рыбой. Душа болела. По родным краям он, конечно, скучал и тосковал, но делать было нечего.
IV
В лесу тем временем восторжествовала… Нет. Не свобода, а кровавая вакханалия. Узнав о том, что медведь ушел и опасаться больше некого волки принялись есть все, что можно было съесть. В лесу стоял неописуемый ужас. Все начали убивать всех, до кого только могли дотянуться. Буквально за месяц зайцы и кабаны были почти уничтожены – волки принялись есть ежей и лис. На охоту в лес заходили медведи и тигры – волков они совсем не боялись. А так как через лес стали проходить стада лосей, которые объедали зелень, к гражданской войне добавился голод.
Звери принялись бежать из леса: это было опасно для волков, так как они могли лишиться пищи. Тогда вокруг леса были расставлены волчьи патрули, которые ловили и уничтожали нарушителей.
Неизвестно, сколько бы продлились эти беды, если бы не пришла новая беда. Оголодавшие волки предприняли неслыханную дерзость – напали на ближайшую деревню, убив несколько барашек, пару коров и собак. Это не могло остаться без последствий; местные жители обратились в лесничество. В лес были посланы охотники с предписанием уничтожить половину поголовья волков, что они и сделали… После ранения в бок, отмучившись пару часов, умер и Серый. Другие звери также попали под раздачу: многие погибли, а некоторых поймали и поместили в зоопарк. Сидя в клетках с бетонным полом и небольшим деревянным настилом с тоской вспоминали они, должно быть, зеленый свой любимый лес, где жили когда-то на вольной воле…
Кто-то, может быть, спросит: что же случилось с Потапычем? Я слышал, что Потапыч умер на речке от старости и тоски. А что же стало с лесом? Возродился ли он? Пришел ли новый хозяин – медведь? Или его и вовсе пустили на дрова? Не знаю, я давно не был в тех краях. Но как бы там не было, это уже совсем другая история.
---
( Никот )
---
